"Подранки"

04 марта 2024 17:21

476

0

Новости Общество

Сергей Артемьев

Сиверский

Общество

Дети

 С чем это связано?

Корреспондент газеты "Гатчинская правда" встретился с выпускниками детского дома поселка Сиверский Гатчинского района (Сиверского ресурсного центра), чтобы из первых уст узнать, как их встретил "взрослый мир".
В 2023 году в детских домах, по заявлению уполномоченной по правам ребёнка при президенте России Марии Львовой-Беловой, находились 34 тысячи детей-сирот. За 10 лет их количество сократилось почти в три раза. Прогресс налицо.

«Этому немало поспособствовало совершенствование национальной политики в сфере детства», - отметила Львова-Белова. Многие сироты по программам опекунства и попечительства, которые бурно развиваются в последние годы, ушли из детских домов в семьи. Казалось бы, есть все поводы для оптимизма. Однако существует проблема, о которой говорят значительно меньше, чем о сложностях устройства сирот в семьи.

Следующее тяжелейшее испытание, которое ждёт воспитанников детских домов после потери родителей, — это выход в «большую жизнь». Ещё немного статистики. На сей раз, далеко не радужной. В 2012 году Генпрокуратура РФ приводила цифры, согласно которым 40% выпускников сиротских учреждений становятся алкоголиками и наркоманами, ещё 40% совершают преступления и попадают в тюрьмы, 10% заканчивают жизнь самоубийством, и лишь 10% сумели наладить нормальную взрослую жизнь. Многие цифры оспаривают, считают, что устарели. Но, думаю, кардинально в этом плане ничего не изменилось.

По сей день у меня перед глазами стоит священник Андрей Воронин, руководитель православного детского дома в Костромской области. «Знаете, что самое страшное в жизни для меня как воспитателя и просто человека? Вот ты занимаешься с ребёнком шесть-семь лет. Пытаешься научить его хорошему, воспитать порядочным, самостоятельным, сильным человеком. Он уходит в 18 лет из нашего дома, а через пару годков ты встречаешь его у пивного ларька. Опустившегося, пьяного, с бессмысленными глазами. Неужели все труды, силы были вложены впустую? Очень горько всё это наблюдать».

Конечно же, нужно отдавать себе отчёт в том, что статистика – вещь относительная, иногда даже лукавая. Она может различаться по регионам, временным периодам, очень многое зависит от конкретного детского дома, руководства и воспитателей.

Например, когда в разговоре с воспитателем Сиверского ресурсного центра Лидией Князевой я привёл ужасные цифры о том, что «выживают» лишь 10% из всех детдомовцев, она горячо возразила: «Я отлично помню свой первый выпуск! Из двенадцати ребят один, да, попал в тюрьму, одна девочка погибла, но остальные обзавелись семьями, вполне себе устроились в жизни. Хотите, устроим вам встречу с кем-нибудь из них? Поговорите с ними. Там судьбы – в кино не придумаешь!» Конечно, я согласился.

«Хозяюшка»

Набор её фотографий на странице «ВКонтакте» - мечта любой среднестатистической домохозяйки. Красивые кусты садовых роз, домашние праздники с нарядными детишками и бесконечные банки «закруток». Огурцы – помидоры – ягоды – салаты упакованы в баночки разнообразных калибров.

Татьяна Дьяконова работает в крупной медицинской компании. Несмотря на выходной день, у неё рабочая смена, но в обеденный перерыв почему бы и не встретиться? «Я на своей машине, могу подъехать, куда скажете». Договорились о встрече в Гатчине в библиотеке им. А. Куприна.

Обаятельная, смешливая, непосредственная, Татьяна из тех людей, что сразу умеют расположить к себе. На вопросы отвечает быстро, почти не задумываясь, искренне, иногда даже чересчур.

- Татьяна, вы же понимаете, что всё, что вы сказали, может быть напечатано, попадёт в интернет. Наверняка прочтут ваши друзья, коллеги?

- А что тут такого? Что было, то было. Я всегда говорю, как есть. Мне нечего стеснятся.

С шести лет начались её скитания по приютам и детским домам. Сначала в Толмачёво, что под Лугой, потом, транзитом через Гатчину, в Сиверский детский дом. Начало 90-х, в стране разруха, времена, мягко говоря, невесёлые, мрачные.

- Папа, как мне рассказывала бабушка, был с Украины, но с мамой они не были расписаны. Когда нас с сестрой забирали из дома, отец был где-то на заработках, а мама, сами понимаете… - Татьяна выразительно щёлкает пальцем по шее.

- Выпивала?

- Да, запойная была. Её лишили родительских прав, когда мне уже девять исполнилось. Отец вернулся с заработков, пытался меня с сестрой забрать, но ему не отдавали нас, потому что официально мы ему были никто. Помню, к нам приехала милиция и инспектор по делам несовершеннолетних. Мы с сестрой рванули от них через поле. Милиционер догнал нас, усадил в машину. А маму инспектор прямо на ходу выкинул из автомобиля. Сказал: «Ты ещё спасибо скажешь!» Мол, какая ты мать? Только детей портишь.

Моя собеседница рассказывает обо всём случившимся с ней спокойно, без особых эмоций, словно о каком-то постороннем человеке. Жила-была на белом свете девочка Таня, с ней происходили такие-то события.

- Нас с сестрой Оксаной, мы погодки, сначала забирала на каникулы бабушка. Лет в двенадцать забирать перестала. Уже потом я узнала, что бабушка умерла. А чуть позже у нас нашёлся брат. Написал письмо из Толмачёвского детского дома. Оказалось, что после нас с Оксанкой у мамы ещё семь детей появились. Брат – немой, он сейчас инвалид, все мамины дети после нас тоже больными рождались. К матери я не тянулась. Отца помню и с теплом вспоминаю, а маму нет. Категорически.  

Не будем здесь рассказывать обо всех драматических перипетиях детства Татьяны. Получится одна длинная тяжёлая повесть об искалеченных алкоголем и безвременьем судьбах родителей, некоторых близких и дальних родственниках. Детский дом в Сиверской становится тем местом, где можно спрятаться от жизненных невзгод, забыть о прошлом и попытаться найти дорогу в будущее.

- Поначалу мне было очень тяжело. Истерики, часто плакала, но бежать не пыталась. Некуда бежать. В первый класс пошла поздно, в 9 лет. Помню медицинскую комиссию, где врачи должны были определить, в какой класс меня отправить. Коррекционный или обычный. Определили, что у меня никакой задержки развития нет, пошла в обычный. Тогда автобуса у детдома не было. Ходили пешком. Сорок минут туда, сорок обратно.

- Учились хорошо?

- Да, неплохо. После окончания 9-го класса в аттестате было пять четвёрок. Особенно нравились ботаника и биология. Растения, цветочки всякие. Мне воспитательница потом рассказывала, что, когда группа собиралась вместе, меня, как правило, нет. Где Таня? А она в теплице сидит. Копаю там, поливаю, ухаживаю за огурцами-помидорами.

- Если вы не хотели возвращаться домой, то, может быть, была мечта попасть в другую семью?

- Нас с сестрой собирались удочерить. Тогда в детдом часто приезжал пастырь лютеранской церкви в Малых Колпанах Арво Филиппович Сойту и его жена Людмила Исааковна. Они помогали детдому. Продукты, одежда и так далее. Содействовали в усыновлении финнами. Но старшая сестра не позволила. Если близкие родственники против, уйти в другую семью невозможно. Может быть, и к лучшему. Я довольна сегодняшней своей жизнью, а как бы там сложилось, ещё не известно. Хотя у меня есть знакомая девочка, её удочерили итальянцы. Иногда общаемся по интернету, она тоже медик. Всем довольна.  

- А какая мечта у вас была тогда?

- Наверное – стать агрономом.

- Как же вас забросило в медицину?

- Долгая история. После окончания 9-го класса меня направили в училище. Швейное, а я швеёй совсем не хотела становиться. Но нас тогда никто не спрашивал. Это сейчас Лидия Ионатовна Князева, с которой вы общались в Сиверской, занимается пост-интернатом, воспитанников государство сопровождает до 23-х лет, старается защитить их.  А тогда… Тебе исполнилось 18, документы в зубы и иди на все четыре стороны. В детском доме я точно знала, что буду делать завтра, послезавтра, через месяц, но на свободе стало страшно.

- Домой не было мысли вернуться?

- Нет. Оксанка ещё хотела поддерживать связь с мамой, я – ни в какую. Значительно позже меня вызвали в милицию для опознания. Уже два года прошло после её смерти. Мать сбила электричка, её похоронили, как бомжа, в пакете, неопознанную. Потом как-то вышли на меня, я по фото её опознала.

В последующих поколениях «уникальных снежинок», детей, выросших в благополучных семьях и в более-менее сытые времена, иногда строгий окрик учителя или просто сломанный ноготь может вызвать бурю эмоций в соцсетях, переживаний на несколько недель. Здесь – приятие жизни как она есть, понимание, что никто не гарантировал тебе счастья и благополучия. Скорее, ровно наоборот.

- В медицину я попала благодаря первой свекрови. Она работала санитаркой в больнице Кащенко, меня туда устроили лаборанткой. Уже оттуда направили в медучилище. Тогда же появился первый ребёнок. Со свекровью очень сложные были отношения, она никак не могла смириться с тем, что я – детдомовская. Зато сейчас мы очень хорошо ладим с ней. Правда, после развода с её сыном.

- Сколько у вас детей?

- Пятеро. Нет, вы не подумайте, я никогда не собиралась столько детей заводить! Так получилось, не делать же аборты!

- Но, это же тяжело, в том числе и материально?

- Справляемся как-то. Более того, мы, детдомовцы, люди запасливые, хозяйственные. Меня муж иногда спрашивает: «Зачем ты дочке купила платье? У неё есть уже три?» А чтобы было! Тем, кто не жил в детдоме, когда вещи у всех одинаковые, иногда не в чем на улицу выйти, не понять этого. Пусть у моих всего будет много, запас карман не тянет. Главное, что у них есть папа и мама. 

«Стратег»

- Я книгу пишу. Там всё расскажу. Неспеша пишу, куда торопиться? Жизнь длинная. Я так надеюсь, во всяком случае.

Владимир Суворов - мужчина в самом расцвете сил. Высокий, подтянутый, мускулистый. Открытое улыбчивое лицо, чёткая, внятная речь. За спиной – училище и два высших образования, в том числе и педагогическое. Не совсем типичная для детдомовца судьба.

- Светлана Геннадьевна Ляшенко, заместитель директора по воспитательной работе в Сиверском детдоме, когда я попросил назвать фамилии наиболее успешных выпускников её центра, первым делом вспомнила вашу фамилию.

- Да, конечно, я её хорошо помню. И вспоминаю добрым словом. Хотя именно она посоветовала, назовём это так, уйти с работы в детском доме.

- Кем вы работали? Воспитателем?

- Кем только не работал. Преподавателем физкультуры, охранником, дворником, воспитателем в группе. Семь лет в том же детском доме, в котором прошло детство. Но она была права, когда посоветовала мне уйти. Я понимал: нужно что-то менять в жизни. Она вольно или невольно подтолкнула к принятию сложного решения, подняться на другую ступеньку. Я благодарен ей за это, несмотря на некоторые разногласия в прошлом.

- Стать воспитателем в собственном детском доме - не часто такое встретишь. Наверняка, собственный опыт помогал вам в работе с детьми. Но давайте всё по порядку. Как вы попали в детский дом?

- История типичная для почти всех детдомовцев. Мама заболела - выявили психическое расстройство, шизофрению, отец попал в тюрьму. Я родился и жил в Старосиверской. В три года меня отвезли во Всеволожский «Дом малютки». Там я пробыл ещё три года. Зимой 1995 года за мной приехала воспитательница Сиверского детского дома Алевтина Александровна. На «Волге» - ГАЗ-24. Водителем был Юрий Александрович, человек с огромным стажем работы и добрым сердцем. Я почти всех воспитателей и преподавателей помню по именам. Они заменяли нам пап и мам. Меня определили в группу «Дубок». Все воспитанники были разделены на группы: «Колокольчик», «Теремок», «Одуванчик» и так далее.

- Есть какое-то самое яркое воспоминание тех лет?

- Помню, нашёл огромный белый гриб. Все проходят мимо, не замечают, а я нашёл! Я вообще глазастый! Потом мы ходили собирать металлолом, это от детдома. И, чего скрывать, бутылки собирали. Сдавали потом. Это уже сами по себе. Сигареты покупали, иногда и выпивку, тайком от воспитателей. Но, кстати сказать, если и выпивали, то очень редко, по праздникам. У большинства воспоминания о «пьяной жизни» родителей вызывали, скорее, отвращение к этому делу.

- Подождите, выход за территорию центра ведь, насколько я понимаю, строго воспрещён?

- Это сейчас. А тогда мы могли свободно выходить на улицу.

- И деньги у вас карманные были?

- До третьего класса мне отец иногда с зоны присылал. Потом он погиб. То ли убили, то ли сам скончался от туберкулёза - мутная история. Я иногда ходил по улицам, искал подработку. Дрова поколоть, по дому помочь, так что на конфеты и сигареты всегда можно было найти. Я курить бросил, когда спортом стал серьёзно заниматься. Иногда мама приходила. Принесёт батон, яблоки из нашего сада. Мелочь, а вы не представляете, как я был счастлив!

- Но, если выход был свободен, воспитанники могли, что называется, «уходить в бега»?

- Бегали! И я убегал. Благо, Старосиверская совсем рядом. Но это ненадолго. Приезжал воспитатель на машине, увозил обратно. Потом, когда я сам стал работать в центре, в мои обязанности входило то же самое. Детям нужна мама, какая бы она ни была.

- Володя, всё же, согласись, твоя судьба отличается от участи большинства детдомовцев. Как тебе удалось не пойти по, увы, накатанной «плохой дорожке»?

- Наверное, черта характера. Я склонен к одиночеству, мне и с самим собой хорошо. Люблю читать, размышлять. Я никогда не сторонился людей, но и не любил ходить компаниями, стадом. «Все пошли, и я пошёл» - это не про меня. Очень мне помогала всё время сестра Оленька. Она на два года старше, тоже была в детдоме. Всегда подсказывала в сложных ситуациях, выручала в трудные минуты. Конечно же, хочу завести семью. Сейчас живу с любимой девушкой. Она работает кинологом в полиции. Оба любим собак.

- Детей планируете?

- Конечно! Но, по моему мнению, мужчина не должен жениться, а значит, брать на себя ответственность, раньше тридцати лет. В 30–35 лет – в самый раз. Мне сейчас – 34. Нужно было осмотреться в жизни, крепко встать на ноги. Убедиться в прочности чувств к любимому человеку. Нельзя заводить детей, когда пьёшь и куришь. Выпивать я давно перестал, хотя был период - заносило, не курю тоже давно. Моя спутница жизни к алкоголю совершенно равнодушна, сейчас бросает курить. Через год будем заводить детей. Я стратег, мыслю на долгие сроки. Всё нужно обдумать, семь раз отмерить, а потом уже делать.

- Я прочёл ту статью, которая в перспективе должна стать книгой о детстве и взрослении. Подзаголовок там: «Обращение к моим коллегам, педагогам, работникам Сиверского детского дома». В двух словах, что бы ты хотел сказать им сейчас?

- Прежде всего, слова глубокой благодарности и уважения. Благодаря им, прежде всего, я сумел избежать гибельного пути. Особенно хочу поблагодарить Лидию Васильевну - нашу воспитательницу. Я сразу в ней увидел родную душу. Я знал, что она меня воспитает правильно и поставит на путь истинный. Я могу говорить о ней долго! С гордостью и уверенностью я могу ее назвать «мама». Спасибо вам огромное, вы в моем сердце! Я не забываю и других воспитателей, работников, педагогов, особенно директора Надежду Михайловну, завуча Людмилу Васильевну. Я говорю вам «спасибо» за ваш неоценимый вклад, за вашу преданность, проделанную работу, за профессионализм, за любовь к детям. Вы достойны аплодисментов и низкого поклона, ведь вы выполнили свой долг! Спасибо вам!

- Какой, может быть, совет ты мог бы дать молодым педагогам? Ведь ты видел проблему воспитания «трудных» подростков и с той, и с противоположной стороны.

- Я придерживаюсь трех основных правил педагогики. Первое: личный пример - самый действенный. Второе: индивидуальный подход к каждому. Третье: перед тем, как заинтересовать ребенка, надо сделать чудо, услышать его и дать то, чего он желает — это ваше ВНИМАНИЕ! Детей не нужно «воспитывать», заставлять, тем более угрожать и наказывать, чтобы добиться своей цели. С ними нужно ДОГОВАРИВАТЬСЯ. Они всё поймут, пойдут навстречу, если увидят, что к ним относятся как к равным. Уважение - вот чего не хватает детям, особенно оставшимся без родителей.

«Чужих детей не бывает»…

Замечательный советский фильм «Подранки» режиссёра Николая Губенко посвящён был «детям войны». Трогательный, нежный и наполненный суровой правдой жизни фильм вызывал шквал сочувственных эмоций у зрителей. Подранки, в буквальном своём значении – раненые звери или птицы. Несмотря на полученные раны, они хотят выжить, яростно цепляются за жизнь.

Подранки послевоенных лет коренным образом отличаются от нынешних. Их родители погибли в самой страшной в истории человечества войне, родители сегодняшних подраненных детей гибнут от пьянства, наркотиков и равнодушия общества. Послевоенным детдомовцам легко было встроиться в современную им жизнь. Страна восстанавливалась после разрухи, рвалась в космос, реализовывала пусть утопические, но грандиозные проекты будущего.

Сегодня наше общество постепенно приходит в себя после долгого периода безвременья. Государство уже научилось реализовывать конкретные целевые задачи. Уверен, и печальная статистика жизнеустройства выпускников детских домов изменится в лучшую сторону. Уже меняется!

Андрей Павленко